Композитор Святослав Лунев, гений академической музыки, – о том, зачем создаются музыкальные шедевры
Кашемировая водолазка, Burberry
Святослав Лунев – самый известный украинский композитор. Конечно, по сравнению с Монатиком, который тоже сочиняет музыку и у которого 1,8 млн фолловеров в «Инстаграме», Лунев – почти неизвестный солдат современной музыки. Но по сравнению с другими композиторами современной академической музыки, он – звезда. Лауреат премий имени Лятошинского, Ревуцкого и Вериковского, лауреат конкурса молодых композиторов имени С. Рахманинова и конкурса Gradus ad Parnassum. Его монооперу «Плохо темперированные песни» музыкальное агентство «Ухо» ставило на Фестивале новой музыки. Его произведения исполняют Национальный симфонический и камерный оркестры, немецкий ансамбль Musikfabrik, вокальный ансамбль Alter Ratio и многие другие, поскольку Святослав пишет симфоническую, хоровую, электроакустическую, камерную и фортепианную музыку.
«У композитора бытие точечное, – говорит Лунев, назначивший встречу в кафе, недалеко от консерватории, в которой он около 20 лет преподает курс «Компьютерные технологии в музыке». – Если посчитать все время, когда ты функционируешь как композитор, получится примерно три года. Остальное время провисаешь: то ли отходишь от неудачного исполнения, то ли нет времени заниматься музыкой, то болеешь, то налаживаешь семейную жизнь. Это составляет 80 % бытия. Раньше я думал, что композитор обязан писать. Сейчас понял, что, во-первых, ты никому ничего не обязан, а во-вторых, никто от тебя ничего не ждет. Вся музыка уже есть, и всем хватит. И если у тебя есть посыл, ты стараешься его лелеять, чтобы он не угас. Если период простоя затягивается, я сам создаю себе социальный заказ – придумываю название произведения, хронометраж, форму… Это как ходули. Будто рисуешь на стене морковку для осла, чтобы начать движение, ползти в сторону музыки. Тогда я слушаю чужую музыку – и раздражаюсь. Думаю, как это потрясающе, и тоже хочу сочинить что-то подобное».
Раньше я думал, что композитор обязан писать. Сейчас понял, что ты никому ничего не обязан, а во-вторых, никто от тебя ничего не ждет
Украинский музыковед Юрий Чекан считает Лунева талантливым, самобытным и независимым композитором. «Он никогда не следует шаблонам, у него есть свое предназначение, за которым он идет. Его произведения сложны технически, но это не сложность ради сложности, это всегда оправдано идеей».
В детстве Святослав считал свои упражнения на пианино противоестественным занятием, он любил футбол, хоккей, хотел заниматься дзюдо, но музыкальную школу все же окончил, хоть и с отвращением: мама заставила. Потом окончил технический вуз, пошел в армию, где было время подумать, – и там принял решение продолжить занятия музыкой. Повзрослев и столкнувшись с реальным миром, осознал потребность сбежать от реальности – и нашел свое убежище в музыке.
Кашемировая водолазка, Burberry; шерстяной пиджак, Salvatore Ferragamo
Консерваторию Святослав окончил в 29, а в 30 впервые услышал свое произведение на сцене. После консерватории три месяца работал сторожем в офисе, сутки через трое: во-первых, сторожу платили зарплату 120 рублей, а преподавателю в музыкальной школе – 40, во-вторых, на дежурстве он переписывал партитуру «Плохо темперированных песен» и делал оркестровку. Пару раз нагрянул наряд милиции – и композитора из сторожей уволили. Пришлось идти преподавать в школу искусств, потом в консерваторию.
«Я не думаю, что художники в принципе полноценные люди. Они эскаписты, просто убегают в придуманный мир, создают «аквариумы» – со своим биогеоценозом, своей средой, верхом и низом. Я построил в своей жизни такую волшебную комнату, в которой есть кнопка контроля за реальностью, и проблема в том, как сбежать туда побыстрее. Я здесь сижу, а сам хочу туда. Даже когда я там нахожусь, я все равно хочу туда. Марина Цветаева сказала, что поэты – эмигранты Царства Небесного. То есть, понимаете, мы все мигранты того самого бытия. Так или иначе, мы жаждем этого. Человек реализованный – это тот, кто нашел эту кнопку, научился ею пользоваться и вкусил плоды своей деятельности, потому что, если любую из этих составляющих ему недодать, он будет глубоко несчастен».
Я не думаю, что художники в принципе полноценные люди. Они эскаписты, просто убегают в придуманный мир
Марина Цветаева в нашем разговоре появилась неслучайно: Святослав Лунев – литературоцентричный человек. Много читает, пишет стихи. Любит слова и любит фразу Андрея Битова, сказанную о Бродском, что великие имена становятся словами – Бах, Бетховен, Моцарт. «Красивее этого вообще трудно что-либо представить. Поэт работает со словами, как с материалом. И слово «бог» становится всего-навсего словом из трех букв, и оно такое же по значимости, как, например, обсценная лексика. Это слово ничего не означает вне контекста. Но оно погружает в структуру, выстреливает – и становится символом и времени, и культурного наследия, и конкретного персонажа. И сам Бродский, вся его личность, проскальзывает вслед за именем в бессмертие», – говорит композитор, не скрывая, что и сам мечтает о том, чтобы «преодолеть конечность бытия с помощью своих произведений».
Благодаря любви Лунева к словам, названия его произведений звучат как поэзия, и в них всегда заложены кросс-культурные аллюзии. Если не читал, не слышал, не видел, не вникал – поймешь не все «слои» его «наполеона». Например, симфоническое произведение Tutti. «Это о некой точке резонансного пробоя, где все силовые линии коротят в одном персонаже. Все мироздание должно в тебе собраться, и ты думаешь, что должен как минимум обо всем этом сказать. И Tutti – это когда все. За все хорошее, как тост».
«Плохо темперированные песни» – моноопера на слова Льюиса Кэрролла из обеих «Алис» – отсылка к музыкальному циклу Баха «Хорошо темперированный клавир», в котором – как и у Лунева – 24 произведения. Еще есть «Ноктюрнморт» и «Ноктюрналии», «Мардонги» (аллюзия на рассказ Виктора Пелевина), «Симфонические стансы», Ave-Because-Adieu, «Троллинг штудии». Получается, в названии всегда есть подсказка – или ловушка. Его «Процесс» для фортепиано и большого симфонического оркестра – не отсылка к Кафке: здесь имеется в виду технологический процесс. «Мне нравится фраза о том, что процесс – это то, что необратимо», – улыбается Лунев.
Спрашиваю, где можно встретить Святослава помимо консерватории. «Да меня и в консерватории нечасто встретишь! – отвечает. – Провел лекцию – и убежал. Я не светский персонаж, бываю только на музыкальных фестивалях и концертах, где исполняют мою музыку. Ах да, гуляю с четырехлетней дочкой в Голосеевском парке».
Дважды в год Союз композиторов традиционно организует фестивали: весной – «Музыкальные премьеры года», осенью – Kyiv Music Fest. На каждом из них новый концерт, соната или опера Лунева – одно из самых ожидаемых событий. Святослав пишет музыку на стихи Бродского, Блока, Цветаевой. Опера «Москва – Петушки» по мотивам повести Венедикта Ерофеева так никогда и не была поставлена, хотя по ней уже написано несколько научных диссертаций. Лунев пишет для кино, последняя работа – музыка к документальному фильму о фотографе, писательнице, художнице Прасковье Плитке-Горицвет, которую называют «гуцульским Гомером». Премьера фильма пройдет в апреле на фестивале Docudays. Святослав также сделал аудиоинсталляцию «Невидимый топор» – написал музыку к выставке «Тени забытых предков», посвященной одноименному фильму Сергея Параджанова. А видео на композицию Witness, посвященную Бабьему Яру и исполненную в Каннах участниками телепроекта «Голос страны. Дети», получило бронзового «Каннского льва».
Мы говорим о том, что шедевр – это безусловный шанс вписаться в бессмертие, и тут же Святослав рассуждает о прикладном значении музыки. «Вот Шопен написал траурный марш. Обывателю даже не нужно знать, что это Шопен. Это ритуальная музыка, которая сопровождает людей, – как Харон, который перевозит с одного берега на другой; без этого не обходится человеческое бытие. Или свадебный марш Мендельсона. Это такая же необходимая вещь, как вилка, как хлеб или табурет. Мечта композитора – создать артефакт, который понадобится людям».
Текст: Валентина Клименко
Фото: Vasilina Vrublevskaya
Стиль: Venya Brykalin
Ассистент стилиста: Sveta Manukyan
Груминг: Ekaterina Kharlanova
Продюсер: Marina Sandugey-Shyshkina
