Сложно найти человека, который не любит классическую музыку. В ней – идеальная гармония, невероятная мощь и ответы на все вопросы мироздания. Специально для vogue.ua музыковед, профессор, основатель Киевской муниципальной академии музыки им. Р.М.Глиэра и директор конкурса пианистов памяти Владимира Горовица Юрий Зильберман рассказывает о шести шедеврах классической музыки, которые должен услышать каждый. Приятного прослушивания!
5 симфония Людвига ван Бетховена
Думаю, что не может человек пройти мимо этого. Не может не потому, что не будет себя чувствовать «некультурным», а потому, что просто не будет себя ассоциировать с homo sapiens, т.е., человеком разумным. Симфония посвящена графу А.К. Разумовскому и князю Ф. Й. фон Лобковицу. Оба – почитатели и главные, как сейчас говорят, спонсоры Людвига ван Бетховена. Симфония очень долго писалась (с 1804 по 1808 гг.) из-за чего исполнялась, как 6-я, хотя на самом деле была 5-й. Ее премьера в Театре «An der Wien» была не очень удачной (концерт длился 4 часа). Симфония начинается знаменитыми «ударами судьбы»- «соль, соль, соль ми-бемоль». Дело в том, что Бетховен в Первой части симфонии задумал и осуществил интенсивное и краткое «сонатное аллегро», то есть сонатную форму на очень оригинальном материале – тех самых «ударов судьбы» и очень лирически-нежной мелодии, так называемой, побочной партии. Во время создания произведения композитор в собственном дневнике часто рассуждал о предназначении человека в этом мире. Он задавался вопросом о том, может ли человек изменить собственную жизнь, сделав ее неподвластной для роковых сил? Сам же гений и отвечал на поставленный вопрос: «Человек безгранично сильная и волевая натура, так отчего бы, она не смогла схватить судьбу за глотку?» Такие мысли можно было проследить на протяжении сочинения именно 5-й симфонии. В письме своему другу и биографу Антону Шиндлеру Бетховен утверждает концепцию симфонии: «От мрака, борьбы к свету!» Я бы назвал пятую симфонию «инструментальной драмой» жизни человека.
Три хора из си-минорной мессы И.С. Баха. №№15, 16,17: «Et incarnatus est», «Crucifixus», «Et resurrexit»
…«и воплотился (и воочеловечился, т.е. принял человеческий облик), распят, и воскрес» – раздела Кредо. Фактически, основа христианства. Мне кажется, что великий Бах сам застывал, когда слышал свой Crucifixus (№16): мелодия хора не движется и в конце «уходит» на секунду вниз. Зато в следующем «Et resurrexit»(№17) сразу взлетает на маршевую, гимническую кварту. В первом хоре «Et incarnatus est» (№15) хор как будто «спускается» по терциям, повторяя фразу …и воочеловечился… Восходящие «вздохи скрипок», предшествуя хору, не воспринимаются, как плач именно из-за верхнего звука, до секунды.
Концерт Алессандро Марчелло для гобоя
Концерт Алессандро Марчелло для гобоя известен, благодаря второй части. Это восхитительная музыка, мелодия которой, кажется никогда не окончится! Недаром существует минимум 4 различных версии для разных инструментов. А. Вивальди (скрипка), И.С.Бах (фортепиано), С. Армари (дуэт гитара и флейта), А. Моффата (флейта) и прочие. Нужно понимать, что все они основаны на мелодии Марчелло с теми или иными изменениями, которые придают им очарование, свойственные авторам, но основаны на мелодии Марчелло!
Lacrimosa
Lacrimosa в переводе с латыни, слезая. Думаю, что музыка говорит о прощании. Недаром звучит на похоронах. Стоит только знать, что Lacrimosa – это часть «Реквиема» Вольфганга Амадея Моцарта. Черный человек, заказавший Моцарту эту заупокойную мессу, был посланцем богатого австрийца, заказывающего музыку у малоизвестных композиторов и выдающего эту музыку за свою. Вольфганг Амадей, в свойственной ему в то время спутанностью сознания, отнес это к собственной смерти. Он написал шедевр, являющийся квинтессенцией всего написанного им. Нет и не может быть подобного! Хотя бы потому, что писалось на собственную смерть — гением!
«Цыганские напевы»
Леонид Коган, Яша Хейфец, Дэвид Гарретт, Леонидас Кавакос – каждый из них играет «Цыганские напевы» испанского скрипача и композитора Пабло де Сарасате. «Напевы» состоят из эффектного вступления, медленной и проникновенной мелодии первой части и быстрой второй части. Целостное представление от этой блестящей пьесы возникает, когда мы слушаем больших-великих музыкантов: Перлмана, Хейфеца, Гарретта.
Большое адажио из балета «Лебединое озеро»
Петр Ильич Чайковский писал свой балет в украинском городе Каменке, где было имение Льва Васильевича Давыдова – мужа его сестры Сашеньки. После того, как на каторгу отправили Василия Давыдова (того самого декабриста, руководителя Каменской управы Южного общества), усадьба пришла в уныние. Все же Сашенька выделила Петру Ильичу «целый домик в три комнаты и даже рояль» – «зеленый домик» (поговаривают, что в этом домике стоял биллиард, на котором был написан Пушкиным «Кавказский пленник») и Чайковский ежегодно приезжал в Каменку. Первый вариант появился за четыре года до заказа балета. Интересно, что этот вариант так и назвался «Озеро лебедей» для детей, так как, недалеко от Каменки (в Черкасской области) действительно было такое. Обсуждать все перипетии постановки не стоит. Достаточно того, что в любой стране мира олицетворением Чайковского стала музыка «Лебединого озера». Большое адажио – квинтэссенция любви, начинается переливами арфы. Романсная песнь солирующей скрипки (Одетта) продолжается «мужским» голосом виолончели (Принц) и облигатной скрипкой. Так Петр Ильич «сплел» характеры, так был создан «симфонический балет»!
